БЕНГАЛЬСКИЕ ОГНИ

Сколько хлопот у нас с Мишкой было перед Новым годом! Мы уже давно готовились к празднику: клеили бумажные цепи на елку, вырезали флажки, делали разные елочные украшения. Все было бы хорошо, но тут Мишка достал где-то книгу "Занимательная химия" и вычитал в ней, как самому сделать бенгальские огни.

С этого и началась кутерьма! По целым дням он толок в ступе серу и сахар, делал алюминиевые опилки и поджигал смесь на пробу. По всему дому шел дым и воняло удушливыми газами. Соседи сердились, и никаких бенгальских огней не получалось.

Но Мишка не унывал. Он позвал к себе на елку даже многих ребят из нашего класса и хвастал, что у него будут бенгальские огни.

-- Они знаете какие! -- говорил он. -- Они сверкают, как серебро, и рассыпаются во все стороны огненными брызгами.

Я говорю Мишке:

-- Что же ты наделал? Позвал ребят, а никаких бенгальских огней не будет.

-- Почему не будет? Будет! Еще времени много. Все успею сделать.

Накануне Нового года он приходит ко мне и говорит:

-- Слушай, пора нам за елками ехать, а то останемся на праздник без елок.

-- Сегодня уже поздно, -- ответил я. -- Завтра поедем.

-- Так ведь завтра уже украшать елку надо.

-- Ничего, -- говорю я. -- Украшать надо вечером, а мы поедем днем, сейчас же после школы.

Мы с Мишкой уже давно решили поехать за елками в Горелкино, где мы жили у тети Наташи на даче. Тети Наташин муж работал лесничим и еще летом сказал, чтобы мы приезжали к нему в лес за елками. Я даже заранее упросил маму, чтоб она разрешила мне в лес поехать.

На другой день я прихожу к Мишке после обеда, а он сидит и толчет бенгальские огни в ступе.

-- Что ж ты, -- говорю, -- не мог раньше сделать? Ехать пора, а ты возишься!

-- Да я делал и раньше, только, наверно, мало серы клал. Они шипят, дымят, а гореть не горят.

-- Ну и брось, все равно ничего не выйдет. -- Нет, теперь, наверно, выйдет. Надо только побольше серы класть. Дай-ка мне алюминиевую кастрюлю, вон на подоконнике.

-- Где же кастрюля? Тут только сковородка, -говорю я,

-- Сковородка?.. Эх, ты! Да это и есть бывшая кастрюля. Давай ее сюда.

Я передал ему сковородку, и он принялся скоблить ее по краям напильником.

-- Это у тебя, значит, кастрюля в сковородку превратилась? -- спрашиваю я.

-- Ну да, -- говорит Мишка. -- Я ее пилил напильником, пилил, вот она и сделалась сковородкой. Ну ничего, сковородка тоже нужна в хозяйстве.

-- Что же тебе мама сказала?

-- Ничего не сказала. Она еще не видела.

-- А когда увидит?

-- Ну что ж... Увидит так увидит. Я, когда вырасту, новую кастрюлю ей куплю.

-- Это долго ждать, пока ты вырастешь!

-- Ничего.

Мишка наскоблил опилок, высыпал порошок из ступки, налил клею, размешал все это, так что у него получилось тесто вроде замазки. Из этой замазки он наделал длинных колбасок, навертел их на железные проволочки и разложил на фанерке сушиться.

-- Ну вот, -- говорит, -- высохнут -- и будут готовы, только надо от Дружка спрятать.

-- Зачем от него прятать?

-- Слопает.

-- Как -- слопает? Разве собаки бенгальские огни едят?

-- Не знаю. Другие, может быть, и не едят, а Дружок ест. Один раз я оставил их сохнуть, вхожу -- а он их грызет. Наверно, думал, что это конфеты.

-- Ну, спрячь их в печь. Там тепло, и Дружок не достанет.

-- В печку тоже нельзя. Один раз я их спрятал в печь, а мама пришла и затопила -- они и сгорели. Я их лучше на шкаф положу.

Мишка взобрался на стул и положил фанерку на шкаф.

-- Ты ведь знаешь, какой Дружок, -- говорит Мишка. -- Он всегда мои вещи хватает! Помнишь, он затащил мой левый ботинок, так что мы его нигде найти не могли. Пришлось мне тогда три дня ходить в валенках, пока другие ботинки не купили. На дворе теплынь, а я хожу в валенках, как будто обмороженный! А потом уже, когда купили другие ботинки, мы этот ботинок, который один остался, выбросили. потому что кому он нужен -- один ботинок! А когда его выбросили, отыскался тот ботинок, который потерялся. Оказалось -- его Дружок затащил на кухню под печь. Ну, мы и этот ботинок выбросили, потому что если б первый не выбросили, то и второй бы не выбросили, а раз первый выбросили, то и второй выбросили. Так оба и выбросили.

Я говорю:

-- Довольно тебе болтать! Одевайся скорее, ехать надо.

Мишка оделся, мы взяли топор и помчались на вокзал. А тут поезд как раз ушел, так что пришлось нам дожидаться другого. Ну ничего, дождались, поехали. Ехали, ехали, наконец приехали. Слезли в Горелкине и пошли прямо к лесничему. Он дал нам квитанцию на две елки, показал делянку, где разрешалось рубить, и мы пошли в лес. Елок кругом много, только Мишке они все не нравились.

-- Я такой человек, -- хвалился он, -- уж если поехал в лес, то срублю самую лучшую елку, а то и ездить не стоит.

Забрались мы в самую чащу.

-- Надо рубить поскорей, -- говорю я. -- Скоро и темнеть начнет.

-- Что ж рубить, когда нечего рубить!

-- Да вот, -- говорю, -- хорошая елка.

Мишка осмотрел елку как следует со всех сторон и говорит:

-- Она, конечно, хорошая, только не совсем. По правде сказать, совсем нехорошая: куцая.

-- Как это -- куцая?

-- Верхушка у нее короткая. Мне такой елки и даром не надо!

Нашли мы другую елку.

-- А эта хромая, -- говорит Мишка.

-- Как -- хромая?

-- Так, хромая. Видишь, у нее нога внизу закривляется.

-- Какая нога?

-- Ну, ствол.

-- Ствол! Так бы и говорил!

Нашли мы еще одну елку.

-- Лысая, -- говорит Мишка.

-- Сам ты лысый! Как это елка может быть лысая?

-- Конечно, лысая! Видишь, какая она реденькая, вся просвечивает. Один ствол виден. Просто не елка, а палка!

И так все время: то лысая, то хромая, то еще какая-нибудь!

-- Ну, -- говорю, -- тебя слушать -- до ночи елки не срубишь!

Нашёл себе подходящую елочку, срубил и отдал топор Мишке:

-- Руби поскорей, нам домой ехать пора.

А он словно весь лес взялся обыскать. Уж я и просил его и бранил -- ничего не помогало. Наконец он нашел елку по своему вкусу, срубил, и мы пошли обратно на станцию. Шли, шли, а лес все не кончается.

-- Может, мы не в ту сторону идем? -- говорит Мишка.

Пошли мы в другую сторону. Шли, шли -- все лес да лес! Тут и темнеть начало. Мы давай сворачивать то в одну сторону, то в другую. Заплутались совсем.

-- Вот видишь, -- говорю, -- что ты наделал!

-- Что же я наделал? Я ведь не виноват, что так скоро наступил вечер.

-- А сколько ты елку выбирал? А дома сколько возился? Вот придется из-за тебя в лесу ночевать!

-- Что ты! -- испугался Мишка. -- Ведь ребята сегодня придут. Надо искать дорогу.

Скоро стемнело совсем. На небе засверкала луна. Черные стволы деревьев стояли, как великаны, вокруг. За каждым деревом нам чудились волки. Мы остановились и боялись идти вперед.

-- Давай кричать! -- говорит Мишка. Тут мы как закричим вместе:

-- Ау!

"Ау!" -- ответило эхо.

-- Ау! Ау-у! -- закричали мы снова что было силы.

"Ау! Ау-у!" -- повторило эхо.

-- Может быть, нам лучше не кричать? -- говорит Мишка.

-- Почему?

-- Еще волки услышат и прибегут.

-- Тут, наверно, никаких волков нет,

-- А вдруг есть! Лучше пойдем скорее.

Я говорю:

-- Давай прямо идти, а то мы никак на дорогу не выберемся.

Пошли мы снова. Мишка все оглядывался и спрашивал:

-- А что делать, когда нападают волки, если ружья нет?

-- Бросать в них горящие головешки, -- говорю я.

-- А где их брать, эти головешки?

-- Развести костер -- вот тебе и головешки.

-- А у тебя есть спички?

-- Нету.

-- А они на дерево могут влезть?

-- Кто?

-- Да волки.

-- Волки? Нет, не могут.

-- Тогда, если на нас нападут волки, мы залезем на дерево и будем сидеть до утра.

-- Что ты! Разве просидишь на дереве до утра!

-- Почему не просидишь?

-- Замерзнешь и свалишься.

-- Почему замерзнешь? Нам ведь не холодно.

-- Нам не холодно, потому что мы двигаемся, а попробуй посиди на дереве без движения -- сразу замерзнешь.

-- А зачем сидеть без движения? -- говорит Мишка. -- Можно сидеть и ногами дрыгать.

-- Это устанешь -- целую ночь на дереве ногами дрыгать!

Мы продирались сквозь густые кустарники, спотыкались о пни, тонули по колено в снегу. Идти становилось трудней и трудней.

Мы очень устали.

-- Давай бросим елки! -- говорю я.

-- Жалко, -- говорит Мишка. -- Ко мне ребята сегодня придут. Как же я без елки буду?

-- Тут нам бы самим, -- говорю, -- выбраться! Чего еще о елках думать!

-- Постой, -- говорит Мишка. -- Надо одному вперед идти и протаптывать дорогу, тогда другому будет легче. Будем меняться по очереди.

Мы остановились, передохнули. Потом Мишка впереди пошел, а я за ним следом. Шли, шли... Я остановился, чтоб переложить елку на другое плечо. Хотел идти дальше, смотрю -- нет Мишки! Исчез, словно провалился под землю вместе со своей елкой.

Я кричу:

-- Мишка!

А он не отвечает.

-- Мишка! Эй! Куда же ты делся?

Нет ответа.

Я пошел осторожно вперед, смотрю -- а там обрыв! Я чуть не свалился с обрыва. Вижу -- внизу шевелится что-то темное.

-- Эй! Это ты, Мишка?

-- Я! Я, кажется, с горы скатился!

-- Почему же ты не отвечаешь? Я тут кричу, кричу...

-- Ответишь тут, когда я ногу ушиб!

Я спустился к нему, а там дорога. Мишка сидит посреди дороги и коленку руками трет.

-- Что с тобой?

-- Коленку ушиб. Нога, понимаешь, подвернулась.

-- Больно?

-- Больно! Я посижу.

-- Ну, давай посидим, -- говорю я.

Уселись мы с ним на снегу. Сидели, сидели, пока нас не пробрал холод.

Я говорю:

• -- Тут и замерзнуть можно! Может быть, пойдем по дороге? Она нас куда-нибудь выведет: или на станцию, или к лесничему, или в деревню какую-нибудь. Не замерзать же в лесу!

Мишка хотел встать, но тут же заохал и опять сел.

-- Не могу, -- говорит.

-- Что же теперь делать? Давай я понесу тебя па закорках, -- говорю я.

-- Да разве ты донесешь?

-- Давай попробую.

Мишка поднялся и начал взбираться ко мне на спину. Кряхтел, кряхтел, насилу залез. Тяжелый! Я согнулся в три погибели.

-- Ну, неси! -- говорит Мишка.

Только прошёл я несколько шагов, поскользнулся -- и бух в снег.

-- Ай! -- заорал Мишка. -- У меня нога болит, а ты меня в снег кидаешь!

-- Я же не нарочно!

-- -- Не брался бы, если не можешь!

-- Горе мне с тобой! -- говорю я. -- То ты с бенгальскими огнями возился, то елку до самой темноты выбирал, а теперь вот зашибся... Пропадешь тут с тобой!

-- Можешь не пропадать!..

-- Как же не пропадать?

-- Иди один. Это все я виноват. Я уговорил тебя за елками ехать.

-- Что же, я тебя бросить должен?

-- Ну и что ж? Я и один дойду. Посижу, нога пройдет -- я и пойду.

-- Да ну тебя! Никуда я без тебя не пойду. Вместе приехали, вместе и вернуться должны. Надо придумать что-нибудь.

-- Что же ты придумаешь?

-- Может быть, санки сделать? У нас топор есть.

-- Как же ты из топора санки сделаешь?

-- Да не из топора, голова! Срубить дерево, а из дерева -- санки.

-- Все равно гвоздей нет.

-- Надо подумать, -- говорю я.

И стал думать. А Мишка все на снегу сидит. Я подтащил к нему елку и говорю:

-- Ты лучше на елку сядь, а то простудишься.

Он уселся на елку. Тут мне пришла в голову мысль.

-- Мишка, -- говорю я, -- а что, если тебя повезти на елке?

-- Как -- на елке?

-- А вот так: ты сиди, а я буду за ствол тащить. Ну-ка, держись!

Я схватил елку за ствол и потащил. Вот как ловко придумал! Снег на дороге твердый, укатанный, елка по нему легко идет, а Мишка на ней -- как на санках!

-- Замечательно! -- говорю я. -- На-ка, держи топор.

Отдал ему топор. Мишка уселся поудобнее, и я повез его по дороге. Скоро мы выбрались на опушку леса и сразу увидели огоньки.

-- Мишка! -- говорю. -- Станция!

Издали уже слышался шум поезда.

-- Скорей! -- говорит Мишка. -- Опоздаем на поезд!

Я припустился изо всех сил. Мишка кричит:

-- Ещё поднажми! Опоздаем!

Поезд уже подъезжал к станции. Тут и мы подоспели. Подбегаем к вагону. Я подсадил Мишку. Поезд тронулся, я вскочил на подножку и елку за собой втащил. Пассажиры в вагоне стали бранить нас за то, что елка колючая. Кто-то спросил:

-- Где вы взяли такую ободранную елку?

Мы стали рассказывать, что с нами в лесу случилось. Тогда все стали жалеть нас. Одна тетенька усадила Мишку на скамейку, сняла с него валенок и осмотрела ногу.

-- Ничего страшного нет, -- сказала она. -- Просто ушиб.

-- А я думал, что ногу сломал, так она у меня болела, -- говорит Мишка. Кто-то сказал:

-- Ничего, до свадьбы заживет!

Все засмеялись. Одна тетенька дала нам по пирогу, а другая -- конфет. Мы обрадовались, потому что очень проголодались.

-- Что же мы теперь будем делать? -- говорю я. -- У нас на двоих одна елка.

-- Отдай ее на сегодня мне, -- говорит Мишка, -- и дело с концом.

-- Как это -- с концом? Я ее тащил через весь лес да еще тебя на ней вез, а теперь сам без елки останусь?

-- Так ты мне ее только на сегодня дай, а завтра я тебе возвращу обратно.

-- Хорошенькое, -- говорю, -- дело! У всех ребят праздник, а у меня даже елки не будет!

-- Ну ты пойми, -- говорит Мишка, -- ко мне ребята сегодня придут! Что я буду без елки делать?

-- Ну, покажешь им свои бенгальские огни. Что, ребята елки не видели?

-- Так бенгальские огни, наверно, не будут гореть. Я их уже двадцать раз делал -- ничего не получается. Один дым, да и только!

-- А может быть, получится?

- Нет, я и вспоминать про это не буду. Может, ребята уже забыли.

-- Ну нет, не забыли! Не надо было заранее хвастаться.

-- Если б у меня елка была, -- говорит Мишка, -- я бы про бенгальские огни что-нибудь сочинил и как-нибудь выкрутился, а теперь просто не знаю, что делать.

-- Нет, -- говорю, -- не могу я тебе елку отдать. У меня еще ни в одном году так не было, чтоб елки не было.

-- Ну будь другом, выручи! Ты меня уже не раз выручал!

-- Что же, я тебя всегда выручать должен?

-- Ну, в последний раз! Я тебе что хочешь за это дам. Возьми мои лыжи, коньки, волшебный фонарь, альбом с марками. Ты ведь сам знаешь, что у меня есть. Выбирай что угодно.

-- Хорошо, -- сказал я. -- Если так, отдай мне своего Дружка.

Мишка задумался. Он отвернулся и долго молчал. Потом посмотрел на меня -- глаза у него были печальные -- и сказал:

-- Нет, Дружка я не могу отдать.

-- Ну вот! Говорил "что угодно", а теперь...

-- Я забыл про Дружка... Я, когда говорил, думал про вещи. А Дружок ведь не вещь, он живой.

-- Ну и что ж? Простая собака! Если б он хоть породистый был.

-- Он же не виноват, что он не породистый! Все равно он любит меня. Когда меня нет дома, он думает обо мне, а когда я прихожу, радуется и машет хвостом... Нет, пусть будет что будет! Пусть ребята смеются надо мной, а с Дружком я не расстанусь, даже если бы ты мне дал целую гору золота!

-- Ну ладно, -- говорю я, -- бери тогда елку даром.

-- Зачем даром? Раз я обещал любую вещь, так и бери любую вещь. Хочешь, я тебе дам волшебный фонарь со всеми картинками? Ты ведь очень хотел, чтоб у тебя был волшебный фонарь.

-- Нет, не надо мне волшебного фонаря. Бери так.

-- Ты ведь столько трудился из-за елки -- зачем отдавать даром?

-- Ну и пусть! Мне ничего не надо.

-- Ну, и мне даром не надо, -- говорит Мишка.

-- Так это ведь не совсем даром, -- говорю я. -- Просто так, ради дружбы. Дружба ведь дороже волшебного фонаря! Пусть это будет наша общая елка.

Пока мы разговаривали, поезд подошел к станции. Мы и не заметили, как доехали. У Мишки нога совсем перестала болеть. Он только немного прихрамывал, когда мы сошли с поезда.

Я сначала забежал домой, чтоб мама не беспокоилась, а потом помчался к Мишке -- украшать нашу общую елку.

Елка уже стояла посреди комнаты, и Мишка заклеивал ободранные места зеленой бумагой. Мы еще не кончили украшать елку, как стали собираться ребята.

-- Что же ты, позвал на елку, а сам даже не украсил ее! -- обиделись они.

Мы стали рассказывать про наши приключения, а Мишка даже приврал, будто на нас напали в лесу волки и мы от них спрятались на дерево. Ребята не поверили и стали смеяться над нами. Мишка сначала уверял их, потом махнул рукой и сам стал смеяться. Мишкины мама и папа пошли встречать Новый год к соседям, а для нас мама приготовила большой круглый пирог с вареньем и других разных вкусных вещей, чтоб мы тоже могли хорошо встретить Новый год.

Мы остались одни в комнате. Ребята никого не стеснялись и чуть ли не на головах ходили. Никогда я не слыхал такого шума! А Мишка шумел больше всех. Ну, я-то понимал, почему он так разошелся. Он старался, чтоб кто-нибудь из ребят не вспомнил про бенгальские огни, и выдумывал все новые и новые фокусы.

Потом мы зажгли на елке разноцветные электрические лампочки, и тут вдруг часы начали бить двенадцать часов.

-- Ура! -- закричал Мишка. -- С Новым годом!

-- Ура! -- подхватили ребята. -- С Новым годом! Ур-а-а!

Мишка уже считал, что все кончилось благополучно, и закричал:

-- А теперь садитесь за стол, ребята, будет чай с пирогом!

-- А бенгальские огни где же? -- закричал кто-то.

-- Бенгальские огни? -- растерялся Мишка. -- Они еще не готовы.

-- Что же ты, позвал на елку, говорил, что бенгальские огни будут... Это обман!

-- Честное слово, ребята, никакого обмана нет! Бенгальские огни есть, только они еще сырые...

-- Ну-ка, покажи. Может быть, они уже высохли. А может, никаких бенгальских огней нету?

Мишка нехотя полез на шкаф и чуть не свалился оттуда вместе с колбасками. Они уже высохли и превратились в твердые палочки.

-- Ну вот! -- закричали ребята. -- Совсем сухие! Что ты обманываешь!

-- Это только так кажется, -- оправдывался Мишка. -- Им еще долго сохнуть надо. Они не будут гореть.

-- А вот мы сейчас посмотрим! -- закричали ребята.

Они расхватали все палочки, загнули проволочки крючочками и развесили их на елке.

-- Постойте, ребята, -- кричал Мишка, -- надо проверить сначала!

Но его никто не слушал.

Ребята взяли спички и подожгли все бенгальские огни сразу.

Тут раздалось шипение, будто вся комната наполнилась змеями. Ребята шарахнулись в стороны. Вдруг бенгальские огни вспыхнули, засверкали и рассыпались кругом огненными брызгами. Это был фейерверк! Нет, какой там фейерверк -- северное сияние! Извержение вулкана! Вся елка сияла и сыпала вокруг серебром. Мы стояли как зачарованные и смотрели во все глаза.

Наконец огни догорели, и вся комната наполнилась каким-то едким, удушливым дымом. Ребята стали чихать, кашлять, тереть руками глаза. Мы все гурьбой бросились в коридор, но дым из комнаты повалил за нами. Тогда ребята стали хватать свои пальто и шапки и начали расходиться.

-- Ребята, а чай с пирогом? -- надрывался Мишка.

Но никто не обращал на него внимания. Ребята кашляли, одевались и расходились. Мишка вцепился в меня, отнял мою шапку и закричал:

-- Не уходи хоть ты! Останься хоть ради дружбы! Будем пить чай с пирогом!

Мы с Мишкой остались одни. Дым понемногу рассеялся, но в комнату все равно нельзя было войти. Тогда Мишка завязал рот мокрым платком, подбежал к пирогу, схватил его и притащил в кухню.

Чайник уже вскипел, и мы стали пить чай с пирогом. Пирог был вкусный, с вареньем, только он все-таки пропитался дымом от бенгальских огней. Но это ничего. Мы с Мишкой съели полпирога, а другую половину доел Дружок.

Носов Н.Н.