Февральский
дневник
Ольга
Берггольц
Январь-
февраль 1942 г.
2
А город был в дремучий
убран иней.
Уездные сугробы, тишина.
Не отыскать в снегах
трамвайных линий,
одних полозьев жалоба
слышна.
Скрипят, скрипят по
Невскому полозья:
на детских санках,
узеньких, смешных,
в кастрюльках воду
голубую возят,
дрова и скарб, умерших и
больных.
Так с декабря кочуют
горожане, —
за много верст, в густой
туманной мгле,
в глуши слепых
обледеневших зданий
отыскивая угол потеплей.
Вот женщина ведет
куда-то мужа:
седая полумаска на лице,
в руках бидончик — это
суп на ужин...-
Свистят снаряды,
свирепеет стужа.
Товарищи, мы в огненном
кольце!
А девушка с лицом
заиндевелым,
упрямо стиснув
почерневший рот,
завернутое в одеяло тело
на Охтенское кладбище
везет.
Везет, качаясь, — к
вечеру добраться б...
Глаза бесстрастно
смотрят в темноту.
Скинь шапку, гражданин.
Провозят ленинградца.
погибшего на боевом
посту.
Скрипят полозья в
городе, скрипят...
Как многих нам уже не
досчитаться!
Но мы не плачем: правду
говорят,
что слезы вымерзли у
ленинградцев.
Нет, мы не плачем. Слез
для сердца мало.
Нам ненависть заплакать
не дает.
Нам ненависть залогом
жизни стала:
объединяет, греет и
ведет.
О том, чтоб не прощала, не
щадила,
чтоб мстила, мстила,
мстила, как могу,
ко мне взывает братская
могила
на охтенском, на правом
берегу.
